Бабка Анасташа Когда весной 1993 года мы собирались на Кенозеро, я сказал своей попутчице, студентке сценографического отделения ГИТИСа: – Маша, я обещаю, что мы окажемся в настоящей сказке, и рядом с нами будет жить баба Яга, только наша баба Яга будет добрая. Едва мы прибыли в Глазово, как обещанный сказочный персонаж уже был у нас на пороге. Сухонькая и сгорбленная, большой нос вниз смотрит, в руке посошок (не метла, правда), бабушка Анасташа внешне идеально подходила на эту роль. И избушка у неё была тоже крохотная и покосившаяся, вросшая в землю, с маленькими оконцами. Курьих ножек у избушки не было, но если бы и были, то в этой лесной и озёрной сказке они смотрелись бы совершенно естественно. Первый раз я увидел Анастасию Андреевну в сентябре 1988-го, когда впервые путешествовал по Кенозеру с Георгием Колосовым. Мы переправились на берег Глазова на лодке и стояли, осматриваясь, подле часовни. Анастасия Андреевна заметила незнакомых людей, села в свою лодку и поплыла к нам напрямик через залив – быстрее и ближе, чем вокруг по берегу ковылять. Она сидела на корме и гребла одним коротким веслом, но лодка двигалась быстро и прямо, как по струнке. Выяснив, кто мы такие и зачем прибыли, бабушка Анасташа успокоилась, пригласила на чай заходить. Так мы и познакомились. Бойкой старушке было тогда уже 84 года. Глуховата она была, а вообще, для своих лет оказалась на удивление проворной. За четыре километра в магазин на лодке сплавать – пожалуйста, дрова распилить – нет проблем. Как потом выяснилось, даже глухота у Анастасии Андреевны была избирательная: когда нужно, она слышала хорошо. Бабушка Анасташа была абсолютно самостоятельна и никогда ни на кого не полагалась. Единственная дочь жила далеко, муж и старший сын на войне погибли, младшего Кенозеро забрало. И случилось-то несчастье глупо, по пьяному делу, очень по-нашему, по-русски. В деревне была свадьба, все напились, что называется, «в хлам».
Водки, как обычно, не хватило, и сын бабушки Анасташи взялся сплавать на моторке в соседнюю деревню, там у кого-то ещё оставалось. Отойдя на вёслах до глубокого места, он стал заводить мотор, но он не заводился. После очередной попытки двигатель запустился, лодку дёрнуло, сын Анастасии Андреевны не устоял на нетвёрдых ногах, упал за борт, видимо, ударился головой, и сразу пошел ко дну. Вода холодная была – конец октября. С берега всё произошедшее видели, но достать его не смогли. Больше всего меня поразило, что бабушка Анасташа одна зимовала в Глазове. Позже я встречал старушек, которые тоже зимовали в далёких деревнях, куда только на лыжах добраться можно, но Анастасия Андреевна была первой. Она рассказывала, что трудно избушку после метелей откапывать, да к поленнице тропу торить после снегопадов, что волки прямо на огород заходят, иной раз в темное время и выйти страшно. А зимой в Архангельской области почти круглые сутки темно. Мне было трудно представить, как на такую зимовку могла решиться старая женщина, учитывая, кстати, что даже героев-папанинцев было четверо, и у них была радиосвязь, а в Глазове и света-то нет. – Неужели никакие родственники вас на зиму не возьмут? – спросил я. – Нет, каждый год в Рыжково зовут, но я не хочу. – А почему, Анастасия Андреевна? – Здесь я хозяйка, а там в гостях. – Ну, не представляю, как вы здесь целую зиму одна! – я удивлялся, пытаясь осмыслить подвиг этого добровольного отшельничества. – Почему одна? Я с Богом. Бабушка Анасташа умерла в 2001-ом, на девяносто восьмом году. Ещё одна деревня на Кенозере обезлюдела.
Вот и опять порадовал! Замечательно пишешь, да и образ бабушки Анасташи сейчас очень кстати! А ведь многие куксятся при всех-то удобствах, зависая в Интернете и пялясь в телик...)
Александр, есть ещё одна уникальная бабушка Мореходова Л. И. Ей 78 лет, живет одна на Байкале в маленькой деревне. Мало того, что она всё делает сама, так ещё содержит хозяйство несколько коров, телят, куриц, собаку и кошку. Но, самое удивительное, что зимой её коровы уходят пастись за несколько километров и она одевает коньки на валенки и как заправский конькобежец, по льду отправляется за ними. Есть виде фильмы о ней и условиях в которых она живёт. Я опдумал, что Вам может быть это интересно посмотреть. Можно в интернете набрать. Бабушка на Байкале или Мореходова Л. И. на Байкале.
@Nevrolog Юрий, Про неё есть фильм, канал "Наше время", вроде бы. Давно смотрел, подробности не помню. У меня ещё рассказ есть про бабульку из тех краёв, побойчее даже будет. Но не знаю, стоит ли тут публиковать. Муторно и Духу не по душе иллюстрации.
Когда весной 1993 года мы собирались на Кенозеро, я сказал своей попутчице, студентке сценографического отделения ГИТИСа:
– Маша, я обещаю, что мы окажемся в настоящей сказке, и рядом с нами будет жить баба Яга, только наша баба Яга будет добрая.
Едва мы прибыли в Глазово, как обещанный сказочный персонаж уже был у нас на пороге. Сухонькая и сгорбленная, большой нос вниз смотрит, в руке посошок (не метла, правда), бабушка Анасташа внешне идеально подходила на эту роль. И избушка у неё была тоже крохотная и покосившаяся, вросшая в землю, с маленькими оконцами. Курьих ножек у избушки не было, но если бы и были, то в этой лесной и озёрной сказке они смотрелись бы совершенно естественно.
Первый раз я увидел Анастасию Андреевну в сентябре 1988-го, когда впервые путешествовал по Кенозеру с Георгием Колосовым. Мы переправились на берег Глазова на лодке и стояли, осматриваясь, подле часовни. Анастасия Андреевна заметила незнакомых людей, села в свою лодку и поплыла к нам напрямик через залив – быстрее и ближе, чем вокруг по берегу ковылять. Она сидела на корме и гребла одним коротким веслом, но лодка двигалась быстро и прямо, как по струнке. Выяснив, кто мы такие и зачем прибыли, бабушка Анасташа успокоилась, пригласила на чай заходить. Так мы и познакомились.
Бойкой старушке было тогда уже 84 года. Глуховата она была, а вообще, для своих лет оказалась на удивление проворной. За четыре километра в магазин на лодке сплавать – пожалуйста, дрова распилить – нет проблем. Как потом выяснилось, даже глухота у Анастасии Андреевны была избирательная: когда нужно, она слышала хорошо.
Бабушка Анасташа была абсолютно самостоятельна и никогда ни на кого не полагалась. Единственная дочь жила далеко, муж и старший сын на войне погибли, младшего Кенозеро забрало. И случилось-то несчастье глупо, по пьяному делу, очень по-нашему, по-русски. В деревне была свадьба, все напились, что называется, «в хлам».
Больше всего меня поразило, что бабушка Анасташа одна зимовала в Глазове. Позже я встречал старушек, которые тоже зимовали в далёких деревнях, куда только на лыжах добраться можно, но Анастасия Андреевна была первой. Она рассказывала, что трудно избушку после метелей откапывать, да к поленнице тропу торить после снегопадов, что волки прямо на огород заходят, иной раз в темное время и выйти страшно. А зимой в Архангельской области почти круглые сутки темно. Мне было трудно представить, как на такую зимовку могла решиться старая женщина, учитывая, кстати, что даже героев-папанинцев было четверо, и у них была радиосвязь, а в Глазове и света-то нет.
– Неужели никакие родственники вас на зиму не возьмут? – спросил я.
– Нет, каждый год в Рыжково зовут, но я не хочу.
– А почему, Анастасия Андреевна?
– Здесь я хозяйка, а там в гостях.
– Ну, не представляю, как вы здесь целую зиму одна! – я удивлялся, пытаясь осмыслить подвиг этого добровольного отшельничества.
– Почему одна? Я с Богом.
Бабушка Анасташа умерла в 2001-ом, на девяносто восьмом году. Ещё одна деревня на Кенозере обезлюдела.
У меня ещё рассказ есть про бабульку из тех краёв, побойчее даже будет. Но не знаю, стоит ли тут публиковать. Муторно и Духу не по душе иллюстрации.