Туман, точно ватою, реку застлал.
Укутал, укрыл пеленою белёсой.
Размытою тенью темнеет ветла,
застыв над водою пустынного плёса.

Такая разлита окрест тишина,
как будто ни разу от мира начала
ещё не была тут кукушка слышна,
малиновки трель никогда не звучала.

И ветер в прибрежной траве не шуршал,
и выпи протяжно в ночи не кричали,
и не шелестела в густых камышах
волна, набегая на берег песчаный.

Но стоит над рощи неровной каймой
несмелому солнцу окрасить полоску,
как в, дымкой окутанной, в сонной, в немой,
природе опять оживут отголоски

проснувшихся звуков: вот вскрикнет в тиши,
взлетая из зарослей ранняя птица
и следом за отзвуком первым спешит
прозрачная гладь серебром осветиться.

(Светлана Платицина.)